— Я обязана что-то предпринять! Моя нога, между прочим, почти зажила. Путешествие на поезде пошло ей на пользу.

— Но она все еще болит, ведь так?

— Ну разве что совсем немного.

— Раз немного, значит, дела плохи.

— Послушай, Джошуа, я не могу сидеть сложа руки и ждать, что будет дальше! — Она бросила сердитый взгляд в сторону гостиницы: — И чего, собственно, мы ждем?

Эдвард прав — надо просто пойти и, захватив их врасплох, забрать Эллу.

— Луиза, раскрой наконец глаза! Я нисколько не сомневаюсь, что те парни, что ошиваются около гостиницы, наняты Харриганом и он им наверняка отвалил достаточно монет. Да, можно, конечно, пойти и просто вытащить ее оттуда, но не успеем мы сделать и двух шагов, как тут же поднимется дикий крик. Самое лучшее сейчас не суетиться. Дождемся, когда кто-то из них останется один, вот тогда и поговорим по душам. А это может случиться и завтра утром. Я нутром чую, что все так и будет.

— Надеюсь, что ты не ошибаешься. Но я действительно очень волнуюсь за Эллу.

— Если нам не удастся забрать ее завтра, мы попробуем еще раз. Ты же прекрасно знаешь, что мы сделаем все, чтобы она не попала в лапы Гарольда.

— Знаю. Но сейчас меня больше беспокоит Харриган. Харриган? Мне думается, что хотя он и продался Гарольду и истово отрабатывает иудины деньги, Элле грозит что-то серьезное. Не знаю отчего, но кажется мне, что он приличный малый, только вляпался в историю, суть которой толком не понимает. Похоже, он действительно ничего не знает о планах Гарольда относительно Эллы. Поэтому не верит ни ей, ни нам. Может, он спит и видит поскорее добраться до Филадельфии и сбросить с плеч эту обузу. Да нет у него оснований причинить Элле вред.

Луиза с грустной улыбкой продолжала смотреть на гостиницу.

— Джошуа, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Есть много способов обидеть женщину.

Джошуа промолчал и лишь поморщился.

Глава 8

Прикосновение горячих губ к виску было так приятно, что Элла даже замурлыкала от удовольствия и потеснее прижалась к чему-то теплому, ласково обнимавшему ее. Как будто ее странные, возбуждающие сны вдруг стали явью. Когда же чьи-то длинные пальцы принялись перебирать пряди ее волос, а потом мягко прикоснулись к лицу, девушка начала просыпаться. Млея от поцелуев, которыми кто-то покрывал ее щеки и лоб, Элла наконец догадалась, что это не сон, просто она вновь оказалась в объятиях Харригана.

Элла, не открывая глаз, подумала, отчего так получилось, и ответ не заставил себя ждать. Харриган со своей плохо скрываемой страстью заполнял собой ее сны, потому что такая же страсть жила в ней самой. Она жаждала этих объятий так же сильно, как он. Не важно, о чем они говорили, как поступали. На самом деле их неудержимо влекло друг к другу, и что с этим поделать?

«Это очень дурно, — успела подумать Элла, когда их губы слились в поцелуе, — но отчего-то так прекрасно». Строгие правила воспитания указывали ей — остановись, пока не поздно! Но тело жаждало другого. Сердце разрывалось от противоречивых чувств. То оно испуганно сжималось, и ей хотелось бежать, спастись от бесчестья, то начинало бешено колотиться, предвкушая наслаждение и сильнее разжигая желание.

Почувствовав у себя во рту нежные касания его языка, Элла задрожала и всем телом приникла к Харригану, крепко обхватив за плечи. Она робко тронула кончиком языка его язык, и он со стоном стиснул ее в объятиях. От этого откровенного желания близости у Эллы начали путаться мысли и голова пошла кругом.

— Элла, — хрипло прошептал Харриган и поцеловал пульсирующую жилку у нее на шее.

— Что? — пробормотала она и провела ладонью по его широкой мускулистой груди, наслаждаясь прикосновением к гладкой горячей коже.

Харриган скрипнул зубами, безуспешно пытаясь сдержать свою страсть. Несмотря на то что он безумно желал ее, душа корчилась в муках от жгучего стыда. Он откровенно застал Эллу врасплох, воспользовавшись тем, что она не до конца проснулась и была совершенно беззащитна. Харриган знал, что он должен оставить сердечной, пылкой и искренней девушке возможность отступления. Махони был просто уверен, воспользуйся он тем, что легко может оказаться минутной слабостью, и ее страсть навсегда обернется холодной ненавистью.

— Элла, я знаю, что ты не спишь, — негромко проговорил он.

— Вы на удивление умны, — ответила она и нахмурилась, когда он взял ее за плечи и отстранил от себя.

— Элла, ты понимаешь, чем мы сейчас занимаемся?

Она растерянно вгляделась в его лицо, удивляясь, почему ради какого-то глупого вопроса он оборвал это сладкое наслаждение. Теплота его внимательного взгляда, напряженное выражение лица и слегка порозовевшие скулы говорили о том, что он желает ее. И еще она увидела, каких усилий ему стоило прервать эту любовную игру. Его внезапное колебание смутило девушку.

— Целуемся, — наконец ответила она.

— Если сейчас не остановиться, то поцелуи могут далеко нас завести.

Элла улыбнулась про себя, тронутая его неожиданной заботой. Харриган пытался быть галантным, давая ей шанс спасти свое целомудрие. В известном смысле это доказывало, что его вчерашние грубые слова действительно были сказаны в запальчивости, от злости и огорчения. Остатки ее гнева окончательно улетучились.

Один короткий миг Элла раздумывала, не отступить ли ей, пока еще не поздно. Поддавшись страсти, она потеряет намного больше, чем он, — сердце, невинность и скорее всего возможность выйти замуж. Харриган проведет время в свое удовольствие, а потом преспокойно передаст ее Гарольду, получит свои деньги и навсегда исчезнет из ее жизни. Ну а если это ее единственная любовь и другой не будет?.. Кроме того, на этот раз ей, может, и не удастся сбежать от дядюшки, и тогда жизнь ее придет к быстрому и малоприятному концу.

Последний довод оказался решающим. Элла никогда до конца не понимала, почему женщина должна быть томной, ханжески целомудренной, недоступной куклой, тогда как мужчинам позволительно удовлетворять любые свои прихоти. Еще меньше смысла было в том, чтобы лишать себя радостей, когда неизвестно, чем закончится ее борьба за жизнь, Если Гарольд добьется своего, то Элле меньше всего хотелось, чтобы ее последней мыслью в этом мире стало — ах, если бы вот тогда…

Глупо раздумывать, когда страсть будоражит кровь. Она намерена получить от Харригана все, что тот сможет дать, и выкинуть из головы все мысли о возможных последствиях. Даже будущие сердечные муки не в состоянии ее остановить. Если она останется в живых, то уж как-нибудь справится с этим. Если же нет, то душевные страдания не будут иметь никакого значения.

— Как далеко? — шепотом спросила Элла и, протянув руку, начала поглаживать ладонью его живот.

Харриган задрожал и прерывисто втянул воздух сквозь сжатые зубы.

— Ты играешь в опасные игры, — проговорил он и привлек девушку к себе.

— А кто сказал, что я играю в игры?

— Элла, я знаю, что ты можешь быть простодушной, но, однако, ты отнюдь не глупа.

— Вы слишком преувеличиваете мои достоинства, сэр. У меня просто нет слов. — Элла поцеловала ирландца в шею и усмехнулась, когда он едва не поперхнулся от неожиданности.

Харригана начало охватывать чувство, что он уже не владеет собой. Однако он упрямо пытался что-то объяснить.

— Элла, я хочу близости с тобой, и поцелуями здесь дело пег кончится. И я не уверен, что смогу обратить внимание на твое «нет». Ты просто не представляешь, как я хочу тебя.

— Вот это, Махони, меня беспокоит меньше всего, — шепнула Элла и, прильнув к Харригану всем телом, посмотрела ему прямо в глаза: — Можешь не бояться пропустить мое «нет», потому что я не собираюсь произносить это слово.

Элла негромко вскрикнула от неожиданности, когда Харриган вместо ответа прижал ее к себе, перекатился на постели и она оказалась под ним. С улыбкой девушка обвила руками его шею. Но едва она потянулась губами к его рту, как Харриган напрягся и отстранился. В чем дело на этот раз? Элла не могла скрыть раздражения.